Поворот на лето. Пензенцы встретили самую длинную ночь года в филармонии

"В сторону солнца" - так был назван концерт в Пензенской областной филармонии, который прошел накануне самой длинной ночи в году. В воскресенье, 22 декабря, в день зимнего солнцестояния, в органном зале собрались любители классической музыки, чтобы услышать произведения в миноре, полные света и наполняющие добрыми чувствами.

Такой необычный выбор в плане объединения музыкальных сочинений - по ладу - сделала пианистка Анастасия Суднева, в этот вечер вышедшая на сцену. Артистка объяснила зрителям, почему фортепианный концерт называется именно так, начав рассказ со слов о смене времен года и суток.

- Эти циклы присущи и жизни каждого человека, будь то простые люди, как мы с вами, или гении, которые писали великую музыку, пережившую не одно столетие. Все произведения, которые прозвучат в этом концерте, написаны в миноре. Существует стереотип, что, если музыка минорная, она обязательно грустная, печальная, часто - скорбная, возможно, трагичная. Правильно, кому придет идея писать веселое произведение в миноре? Тем не менее, сегодняшний концерт задумывался именно для того, чтобы доказать, что минор очень многогранен, и черное не всегда черное, и в грусти всегда много света, и среди звезд всегда много счастья. И даже когда грядет самая темная ночь, все равно мы знаем, что солнце никуда не делось и оно обязательно скоро взойдет, - обратилась пианистка к залу.

Перед переходом в основной части стоит отметить, что сотрудники учреждения культуры уже подготовили зал к Новому году - в центре поставили большую елку, на подсвечники и стенах повесили серебристые шары и другие украшения. Вместе с оформлением музыкальный вечер превратился в альтернативную елку, которые традиционно ассоциируются с хороводами вокруг главного новогоднего дерева и спектаклем. Но оказалось, что это мероприятие может проходить в более камерной обстановке и у рояля.

Вечер открыло Adagio из концерта для гобоя Алессандро Марчелло в обработке Иоганна Себастьяна Баха. Свет в зале потускнел, а музыка слилась с рисунком прожекторов, направленных на орган, - ведь вечер был посвящен импрессионистам, музыка, картины и другие произведения искусства которых не имеют завершенности без лучей света. И сразу стало понятно, что концерт действительно не будет минорным в том плане, в котором все привыкли понимать этот лад, - елка, стоящая в центре зала, оказалась в тени, но на ее макушке лежал яркий луч, игравший с украшениями и иголками. Музыкальное сопровождение, свет, елка создавали в небольшом зале сказочную атмосферу, подобную той, что описана у Эрнста Гофмана в "Щелкунчике и мышином короле". Кажется, все сегодня слушали сказку, сидя дома в кругу самых близких людей.

Неторопливая, мелодичная, меланхоличная мелодия сменилась высшим пилотажем Фантазии-экспромта Фредерика Шопена. Именно в таких произведениях - с полиритмией на фоне орнамента, рисуемого беглым перебором пальцев, раскрывается талант этой пианистки. У Анастасии Судневой чувствуется особый стиль исполнения, только ей присущий, - потрясающе легкий, аристократичный. Пусть эта фраза не исключает ее мастерства, но во время ее игры кажется, что это само произведение живет, выходит в реальность. В этих быстрых сменах форте и пиано улавливается, как раздувается грудь невидимого гиганта, когда-то сотворенного Шопеном. Он буквально дышит под каждым прикосновением кончиков пальцев, которые оживляют его и будят. Пианистка будто лишь выступает посредником между двумя мирами - так неправдоподобна сама мысль о том, что можно настолько чувствовать музыку и позволять ей звучать - тактично, учтиво, уважительно.

И снова за порывом души, метаньями и озадаченностью наступает сон и спокойствие, сопровождаемое Интермеццо си-бемоль минор из опуса № 117 Иоганнеса Брамса. Минор окрасил "колыбельные моих печалей" - как сам Брамс называл три интермеццо, написанные в поздний период своего творчества - особым тоном, который будет понятен тем, кто тоже прошел определенный путь и решил оглянуться назад, увидев вдруг длинную и петляющую дорогу, о которой в памяти осталось так немного. Так по-разному отзываются отдельные отрывки произведения, то грустные, то настойчивые, то рассуждающие, то жалующиеся, то сокрушающиеся. И все-таки колыбельная - это песня добрая, ласковая, заставляющая закрыть глаза и заснуть в ощущении безопасности и тепла.

И снова настроение "грустного" минора сменилось ощущением минора "заигрывающего". Таким предстал Музыкальный момент № 3 Франца Шуберта, транскрипцию которого сделал Леопольд Годовский. Знакомая всем с детства мелодия обросла необычными отзвуками, став более взрослой и многогранной, будто отблескивающей новыми оттенками, которые раньше были скрыты - до тех пор, пока импрессионист не пролил на них свет...

А далее зрители услышали очень популярную мелодию, знакомую многим по игре "Что? Где? Когда?" Программа превратила "Пляску смерти" Камиля Сен-Санса буквально в шлягер, но от этого музыка не потерла своей красоты и по-прежнему передает весь драматизм вложенной в нее мысли. И все еще страшно воспринимается этот танец равных перед кончиной людей - королей и челяди, детей и взрослых - в этом хороводе смерти.

Затем Анастасия Суднева решила перейти к музыке ученика Сен-Санса - Габриеля Форе. Пианистка выбрала "Сицилиану", в которой, по ее словам, сосредоточена главная мысль философии композитора, увлекавшегося Средневековьем. Зрителям было предложено сопоставить два произведения на одну тему двух гениев - учителя и его ученика. На смену музыке красивой, но устрашающей, вновь пришла убаюкивающая, обещающая покой и негу. А повторяющаяся в разных регистрах мелодия даже зазывала пританцовывать - так, покачиванием носка ноги в воздухе.

К середине вечера зрители дождались одного из самых любимых импрессионистов - Клода Дебюсси. Его произведения Анастасия Суднева выбрала для обозначения экватора и окончания концерта. Первое - прелюдия из цикла "Pour le piano" - не совсем похоже на типичное творение этого композитора, мелодичного, тихого, еле уловимого, который нанизывает нотки на путь, остающийся от света Луны, или на рябь воды, покрывающей затонувший собор, или на подушку, еще хранящую нежный запах девушки с волосами цвета льна. Прелюдия оказалась напористее, порывистее, даже агрессивнее мелодий, которые все привыкли слышать при упоминании фамилии француза. Но рисунок сердечного ритма концерта требовал именно этих грозных волн и уверенных переливов.

Чтобы затем снова погрузиться в сказку и таинственность "В стране лотоса" Сирила Скотта. Анастасия Суднева предупредила, что даже профессиональные музыканты ошибаются с определением лада этого произведения, сомневаясь, что "такая теплая, знойная музыка, от которой веет солнцем, может быть написана в миноре". Но разве закат, вечерний, зимний не пишется красками холодных цветов? Наверное, без минора нарисованный композитором цветок не был бы таким загадочным и, кажется, одиноким. Вместе с клавишами и струнами рояля он рос, покачиваясь на тонком стебле, уклонялся от прямых солнечных лучей, благодарно принимал капли дождя и укрывал от зноя насекомых. И вместе с его бутоном вновь раскрывался и переливался исполнительский талант Анастасии Судневой.

Танец рыцарей или Монтекки и Капулетти из балета Сергея Прокофьева опять вернули зал из чарующего сна с цветочным запахом и трелями дождя в реальность, на этот раз умело нарисованную Уильямом Шекспиром. У этого известного произведения, кажется, есть два звучания. По крайней мере, их выделил автор сего текста. Первое слышится во время просмотра балета. Академичный танец, в котором участвует большое количество артистов, кажется громоздким, тяжелым, буквально бренчит и лязгает в сознании латами рыцарей. Наверное, так и должно быть, ведь таково само название произведения! Но если исполнять его в отрыве от балета, хочется больше воздушности, не стирающей, однако, в воображении представления о том, что рисует автор. Эта легкость присутствовала в игре Судневой, которая ни на секунду, тем не менее, не пожертвовала накалом и грозностью, которые есть в мысли мелодии.

Затем наступил "самый темный час перед рассветом" в концерте - зазвучала прелюдия Сергея Рахманинова си-минор. Пианистка предложила прочувствовать состояние, когда кажется, что выхода - нет, проблеска - нет, солнца - не существует. Пассажи рвутся вверх и снова падают на самое дно, фразы обрываются на середине, уверенные порывы разбиваются о стены. И все-таки это очень жизнеутверждающее произведение, оно героическое, с надрывом, ведь яркие верхние ноты все равно продолжают звучать, не тускнеют в грохоте низких, а те, в свою очередь, тоже намекают на свою светлость, которая пытается бороться с писком верхних. Так до конца и не понятно, в какой же руке - правда, у кого - тема. Так и в жизни не до конца ясно, кто победит, но борьба продолжается, пока продолжается игра.

Как и было обещано, концерт закрывали пьеса "Маски" Клода Дебюсси. Анастасия Суднева отметила, что зритель вряд ли найдет здесь венецианский карнавал, праздник и пиршество. Речь пойдет о масках, которые мы носим каждый день, на каждом этапе своей жизни, с разными людьми и при разных обстоятельствах.

- А в конце прозвучит обещанный мажор, потому что все равно солнце все равно взойдет и свершится поворот на лето, - обратилась к залу музыкантка.

Это не первый концерт Анастасии Судневой, в том числе сольный. И с каждый разом в зале становится все больше людей. Уже можно сказать, что вокруг пианистки создается своеобразный клуб единомышленников-почитателей, на выступлениях - все больше лиц, которые раньше, кажется, видел. Выходя из зала, в толпе слышишь рассказы о прошлых концертах пианистки, развернутые, приглашающие к обсуждению и сравнению. А значит - музыкальная дискуссия в городе есть, значит - классика жива и здесь, в маленькой Пензе, тянущейся к искусству.

• Чтобы узнавать свежие новости первыми и быть в курсе всех событий в Пензе, подписывайтесь на нашу группу в "ВКонтакте".